её дикой кривой улыбки.
— Да уж… Садись, дитя. Ты ведь хотела мне о чем-то поведать?
— Человек Короля, которого он давно отправил в империю, вышел на связь. Всё складывается весьма удачно.
— Хм, хорошо. Значит не зря я тогда прислушалась к твоим словам, Ларика. Заиметь Короля в союзники было правильным решением… Полагаю, тебе нужна какая-нибудь награда?
— Что вы, госпожа Аква, я…
— Ну-ну, не отказывайся! Тебе понравится… Хмм, точно! Присядь, дитя. — сказала она ласково, а Ларика нехотя расположилась рядом с правительницей. Она с детства недолюбливала слишком «тесное» общение, и даже к своей благодетельнице так и не смогла привыкнуть.
— В империи на землях одного захудалого барончика видели девушку — молодая, длинные волосы цвета пепла и такие же глаза, что смотрят на всех сквозь пелену холодной ярости. Весьма необычная девушка, ха-ха-ха! Мало того, она владеет странной силой, что будто отрицает всё живое, полная противоположность свету… — увлеченно рассказывала Лакус Аква, а Ларика вздохнула.
— Прошу простить, госпожа, но зачем мне это знать?
— И зовут её Марика. — закончила она, ехидно ухмыльнувшись, а выражение лица Ларики стало еще более холодным, чем прежде, что сильно развеселило правительницу, и она залилась смехом.
— Хаах… Вот за это я и люблю вас, людей!
— Н-но как же так, госпожа… Я-я ведь думала, что она тогда… Но почему другой цвет волос и глаз, почему другой дар? — непонимающе бормотала Ларика. Лакус погладила её по голове и приобняла.
— Разве это важно, дитя? Быть, может она действительно та, кого ты всегда искала?
— Госпожа! — вскрикнув, вскочила Ларика с кровати. — Позвольте мне…!
— Кхм! У меня есть для тебя поручение, дитя. Отправляйся в земли барона, туда, где расположен северный форт, как раз рядом с ним есть осколок, что соединен с моими землями аномалией. Наблюдай за ходом войны и вернись с докладом. Я хочу знать обо всем интересном, что будет там происходить. Ах, да! И я буду не против, если ты приведешь с собой одного или двух понравившихся тебе людей. — улыбнулась правительница, а в глазах Ларики заискрились слезы, которые она, правда, тут же сдержала.
— Слушаюсь, моя госпожа! — прокричала она и скрылась за белоснежными дверями.
— Ох, хоть бы попрощалась… Ну ничего. Что же будет дальше? Как интересно! Дурак ты, Дух Маны, столько всего радостного до тебя не доходит, ах. Вот поэтому я и попросила его ничего мне не рассказывать, ха-ха-ха-ах!
* * *
— Дяденька аристократ, не купите цветочков? — жалобно пропищала маленькая девочка с чумазым личиком и корзинкой душистых цветов в руках.
— Пшла прочь, грязная малявка! — завопил мужчина в дорогих одеждах и наотмашь ударил её, да так, что девочка, словно мягкая игрушка, отлетела на пару метров, а все её цветочки вывалились на землю и покрылись коричневыми пятнами от грязи.
Девочка лишь пискнула в момент удара… и больше не сказала ничего. Она даже не двигалась.
— Что за городишко! Тьфу! Вот занесла меня сюда нелегкая! А? А вы чего собрались?! Дорогу, дорогу! — всё кричал мужчина, продираясь сквозь толпу собравшихся на шум горожан.
«Ох, боги! Она жива?» «Вот тварь осколочная! Да я его…!» «Стой, остолоп! Итак живем в не пойми как, а ты еще на нас беду накликать собрался?! Оставь! Мы ничего не можем поделать…», — в толпе раздавались тихие возгласы, а серых понурых лиц становилось всё больше. У мужиков тряслись руки, сжатые в кулаки, а вены вздымались с огромной силой. Но все стояли неподвижно, застывших от безысходности на месте мужчин расталкивали их жены, и толпа вскоре стала уменьшаться. Осталась лишь пара человек, что хлопотали над упавшей девочкой.
Юноша стоял в оцепенении, не из-за страха, не из-за безысходности ситуации. Захоти он, и мог бы вмешаться, статус ему позволял в отличие от простолюдин, что сгорали от сдерживаемого гнева. Но он просто стоял. Не двинул и мускулом, не произнес и слова.
В нем боролись какие-то неведомые ему доселе чувства и всё то, к чему он так благоговел все эти годы.
У простолюдин практически не было никаких прав, не было и тех, кто мог бы защитить их или встать на их сторону. Конечно, в городах были рыцари, что патрулировали их, но в такой ситуации даже рыцарь ничего не смог бы сделать человеку высокого происхождения. Но ведь таков закон! Так жили и живут вот уже много веков! Или же не так?
«Аристократ и простолюдин. Хозяин и пес. Именно так. Разве хозяин не может ударить псину, что вечно мешается под ногами? Или не может? Где разница? Где правда? Чему мне верить?! Я должен был вмешаться?! Но ведь он не сделал ничего незаконного, не нарушил правил, да даже норм этикета! Но почему же это всё видится мне таким неправильным?!»
Зен увидел как редко вздымалась грудь совсем маленькой девочки. Она была жива. Но на её лице была боль, с неё градом шел пот, а губы искривлялись от страданий. Иногда жалобные вздохи вырывались из её маленького рта, а тоненькие пальцы с усилием хватались за камни на выложенной брусчаткой дороге.
Он с ужасом смотрел на всё это. Дыхание его участилось, и тело двинулось раньше мыслей. Он сбежал. Куда подальше, но только бы не видеть её страданий. Он бежал так быстро, как не бегал никогда в жизни, он спотыкался, почти падая, и сам не заметил, как уже оказался в комнате двора, где он остановился.
«Это неправильно, так не должно быть! Всё это чушь, бред! Надо что-то менять… Но, может, так не везде, плохие люди много где встречаются… Быть может, то был один из них. А что же делать со мной? Я ведь всегда так восхищался этим, так грезил о входе в высшее общество! Там, где собираются самые просвещенные, самые знающие, самые благородные! Те, кто вершат судьбы стран, те, по мановению рук которых решаются жизни сотен и тысяч…! Чему мне верить теперь? Моя матушка герцогиня, тот человек тоже аристократ… но такие разные. Она не следует нормам и правилам, в отличие от него. Но действия матушки теперь мне кажутся более верными… Я хочу узнать, увидеть своими глазами! Зет сказал, что так я найду ответ. Он ведь свой тоже уже нашел…»
Глава 24 Да начнется пир безумия!
— Императорский приказ! Императорский приказ! Слушай и внимай, народ! Герцогиня Рассел и её сообщники — еретики, что вышли против Его величества императора Августа Каники!!
Глашатаи в причудливых нарядах трубили новость и указ по всем городам, доносили его в уши
